Юрий Косин. Трансгрессия личности.
future future
Попробуйте отъехать от своего мегаполиса в обыкновенную украинскую глубинку, и вашим глазам откроется фантастическое зрелище дикого постиндустриального пейзажа: опустевшие села, неприкаянные поля, одинокие фигуры странных людей.
Эти картины, увиденные из окон машины по дороге в Кировоград, удивительным образом ассоциируются с пригородом Киева, именуемым «Ирпень». (Кстати, «Ирпень» впервые упоминается в древнеегипетских свитках, как страна (город) поклоняющихся деревянным идолам, священным пням — «иер—пень» в переводе с греческого).
Ажурные столбы высоковольтных линий, ржавые каркасы мостов, по которым грохочут электрички, мутная лента реки и бескрайние поля — есть в этом что—то мистическое, напоминающее «Сталкера» А. Тарковского…
В этом удивительном мире живет обитатель дачного городка Ирпень фотохудожник Юрий Косин.
Потомок древнего рода Хмельницких необычен, как все, что его окружает — собранные по язычески седые волосы и густая борода удивительным образом гармонируют с его причудливым домом, где русская печь соседствует с камином. То ли домовой, то ли леший, но есть в нем необъяснимая магия, которая привлекает творческих людей — литераторов, режиссеров, музыкантов — приезжать сюда из соседнего Киева, а то и со всех уголков Украины и дальнего зарубежья.
Оставив на стене в прихожей автографы (такое я видела только в Московском доме литераторов), гости рассаживаются на массивных деревянных лавках за старинным столом. Именно здесь, в кухне, которая и является «сердцем» этого дома, заезжий люд засиживается при свечах до рассвета, удивляясь необыкновенному дару хозяина слушать и говорить. Спорят об искусстве, философии и политике, ощущая себя единственными людьми на Земле, затерянными в океане безграничной ночи…
— Профессию фотографа многие отождествляют с работой репортеров, папарацци, а Вы — скорее фотохудожник. Выделяется ли это направление, как определенный вид искусства?
Есть ли сегодня у таких людей какие—то объединения, творческие союзы?
— Ремеслом фотографа может заниматься даже человек без наличия способностей — просто выполнять заказы. Бывает, что таким людям везет: вовремя оказались в нужном месте (например, извержение вулкана!) сняли уникальные кадры, которые обошли весь мир. Но может ли такой фотограф при этом высказать свои взгляды, свое отношение к жизни?
Что касается творческих союзов: есть мнение, что любое объединение для художника — это как бы убийство гения. Точное наблюдение. Не боюсь сказать: наш Союз фотохудожников не приносит пользы украинской фотографии. Когда к нам приезжает какая—то знаменитость и интересуется фотографией, ее сразу же адресуют в Союз, а там все неорганизованно, сделано кое—как. Хотя есть достаточно места, чтобы устраивать выставки — как минимум, раз в две недели.
В нашем Министерстве Иностранных Дел мне показали коллекцию «Чернобыль» — это 30 фотографий, за которые было заплачено 30 тысяч гривен, и которые были отосланы в 30 Посольств. Я уверен, что ни одно из этих дипломатических представительств не показало искомую выставку, а если и показали, то грош им цена…
Украина должна была сделать к 20—летию этой катастрофы серьезную выставку, собрать всех фотографов, которые это снимали, найти куратора, который бы все честно организовал, и — создать национальную коллекцию. Нужно показать эту трагедию в полном масштабе (а также постчернобыльское время), чтобы активизировать мировое сообщество. Украина до сих пор нуждается в помощи, эта тема не должна становится все холодней и холодней…
А эту выставку «собрали» за 3 дня с помощью Союза фотохудожников.
— Вы очень категоричны, может быть, это личная предвзятость?
— Это не только мое мнение, около 20 киевских фотохудожников в свое время поднимали эту тему. Я готов даже провести такой социальный «смотр»: что сделали Марущенко, Островская, Бранчуков, Гляделов и другие бывшие члены киевской секции этого Союза, оценить их весомый вклад — все эти люди сейчас ушли из Союза фотохудожников, как и я.
Во всем мире есть конкурсы любительской фотографии с привлекательными каталогами, потому что такие мероприятия хорошо финансируются. Туда попадают удачные снимки даже самых посредственных любителей. Но ни один профессионал в этом участвовать не будет, есть же чувство собственного достоинства. Это все равно, что покупать одежду в дешевом магазине — ни один богатый человек на Западе так не делает. Но некоторое наши «деятели» именно так и поступают — посылают на 10 конкурсов одну и ту же фотографию. Если ты называешь себя художником, нужно хоть раз в год делать выставку, и не просто «коктейль», а проект. Это же новое мышление! К сожалению, чаще всего подобные экспозиции — это бесконечные украинские подсолнухи и цветы, а не размышления над проблемами мира…
…Юрий Косин пришел в фотоискусство с дипломом кибернетика. «Это было так давно, что вроде бы и не со мной» — отшучивается он, хотя с тайной гордостью признается: «Но и задних я не пас».
Занимался наукой тринадцать лет, но наступило смутное время, когда в стране фактически уничтожили всю математическую школу, начали строить АСУ (автоматическую систему управления), разогнали сильных отечественных программистов. В то время наши ученые создавали блестящие программы, но в результате непонятной политики началось заимствование «западной» системы. Много друзей и коллег Юрия уехали в США и Европу, работают там до сих пор.
Молодым ученым в те годы невозможно было защититься, постоянно переключали на новые работы — за 13 лет Юрию пришлось заниматься более чем 10 направлениями.
Поэтому, когда в 1986 году произошла авария на ЧАЭС, он без размышлений о каких—либо последствиях уехал туда, где была собрана вся научная элита СССР.
Создавали систему радиационного контроля и прогнозирования радиационной обстановки, но, по словам Юрия, было закуплены не то, что надо, оборудование, и это направление сейчас никак не развивается.
Именно там, в Чернобыле, он и начал всерьез снимать…
— У Вас большая коллекция фотографий о Чернобыле?
— Недавно я показывал эту выставку в Конгрессе США и Гарвардском университете (параллельно читая лекции), что было связано с 20—летием глобальной катастрофы.
Это совпало с моей поездкой в США по совершенно другим делам: я презентовал там фильм «Становление» о молодой демократии в Украине. В фильме использовано интервью со мной и мои работы. И вдруг оказалось, что тема Чернобыля в США и сейчас востребована!
Эту тему я показывал и в других странах.
Коллекция «Трансгрессия» родилась у меня, как постчернобыльское явление, настроение, переживание народа. («Трансгрессия» — это термин и направление философии, которое ищет обоснование для жизни человека, переход к какой либо границе, нарушение законов. Оно расшифровывается, как пограничье между двумя мирами, лезвие ножа. — Юрий Косин).
Каждый народ воспринимает эту коллекцию по—разному. Например, немцы принимают очень хорошо, по их выражению, так им легче представить, как мы живем. Они чувствуют этот стиль, потому что пережили, как нация, свою трагедию.
Когда у меня была выставка в Англии, профессор Ланкастерского университета, которая покупала для этого вуза мои фотографии, сказала: «Эти фотографии не для нашей страны, у нас королева собирает собачек»…
А немцам это очень интересно — у них есть экспрессионизм, что почти неотличимо от моих трансгрессий, просто попадание в цель! Хотя сделано совершенно иначе — здесь фотографии, а там — живопись.
Думаю, что в Испании это будет хорошо восприниматься, потому что у них боль — в самой земле…
Постчернобыльские выставки Юрия Косина «Земля, которую мы потеряли» и «Первое мгновенье чумы» получили широкий резонанс во многих странах. Это стало первым шагом к созданию коллекции «Трансгрессии».
Для создания эффекта «трансгрессий» фотохудожник синтезировал три известных способа лабораторной обработки фотографий и достиг необыкновенного эффекта. Визуально на фотографиях размываются либо стираются второстепенные детали, которые кажутся автору лишними. А взамен — высвечиваются и усиливаются первостепенные (возможно, в подсознательном восприятии) фрагменты.
На протяжении последнего десятилетия выставки этих уникальных работ активно демонстрируются не только в Украине, но и России, Израиле, Англии, Германии, Латвии и других странах.
— Юрий, как удается нашим фотохудожникам устраивать выставки за рубежом?
— Думаю, что в большинстве своем — самостоятельно. С начала 90—х я начал ездить с выставками в дальнее зарубежье, иногда бывало, что устраивал по шесть выставок за год. Каждый раз приходилось делать новую экспозицию, иначе я не могу, а это большой труд и напряжение.
Организую все, как степной волк, в одиночку. Если в зарубежной галерее коллекция получает одобрение, в работу включается целая структура.
Некоторые фотографы делают выставки с помощью посольств, но для этого нужно поддерживать дружеские контакты с дипломатами, это занимает много времени.
В зарубежных арт—кругах у меня нет друзей, а уехавшие за рубеж кибернетики, с которыми дружу много лет, могут устроить разве что выставку в школе или церкви.
Организация выставки в другой стране сопряжена со сложностями, например, я должен каждый раз послать не менее 20 приглашений коллекционерам и искусствоведам, поскольку есть определенная процедура. И представьте, они приезжают на выставку со всех концов той или иной страны!
— Как обстоит дело с профессиональным фотоискусством в других странах?
— В одном только Нью—Йорке шесть Университетов фотографии, ее изучают буквально в каждом учебном заведении. Хорошо она развивается в Польше — три Академии работают в Варшаве, одна — в Кракове.
У нас в Украине художественная фотография, как отдельный вид искусства, не имеет никакой поддержки. Ни одно учебное заведение не имеет программы курса теоретических или практических основ фотографии, не разработан даже словарный запас для описания этого явления. Но самое страшное: у нас нет музея истории фотографии!
Это — одна из моих задач, я все время говорю об этом с молодежью, пытаюсь что—то организовать. Такое не под силу одному человеку, но некоторые подвижки все же есть: во Львове уже издана «львовская» фотография, сейчас планируется подобное издание в Харькове…
После Чернобыльской катастрофы Юрий оказался в Ирпене: киевские чиновники поторопились за время работы на ЧАЭС вычеркнуть молодого специалиста из очереди на столичное жилье.
Но и тут не сломался — заработал на недостроенный дом, который оборудовал необычным образом. Теперь уже не он ездит к друзьям в столицу, а они — к нему, благо можно посмотреть на работы мастера, прикоснуться к природе…
В гостях у Юрия бывал Олег Скрипка и мастер русской поэзии Виктор Кривулин, часто гостит близкий друг, поэт Иван Жданов, приезжают киевские поэты Зарахович, Лапинский, Бураго и многие другие.
Каждую весну фотохудожник организует в затоке речки Ирпень большую культурную акцию, на которую охотно приезжают киевские артисты и молодежные музыкальные группы. Это феерическое празднество на воде сопровождается выдумками, экспромтами, поэтическими и бардовскими конкурсами около костра. Во время праздника Юрий дает мастер—классы для фотографов и фотографирует сам…
— Фотография не единственное Ваше увлечение?
— Это дело всей моей жизни, а увлечение — туризм, я прошел все высшие категории туризма: горные, пешие, водные, зимние походы. Имею даже самую высокую «квалификацию» — это походы на плотах. Плавал на суровых реках Алтая и в Саянах, путешествовал по Уралу, в Забайкалье, Средней Азии, на Кавказе, в Якутии…
— Ваша новая творческая удача — это фотоальбом о померанчевой революции?
— События на Майдане я снимал ежедневно и еженощно — таких лиц, такой «натуры» я не видел ни до, ни после этого. Некоторые из моих работ демонстрировались на тематической выставке в Украинском Доме, а вскоре после этого поехали в числе других с Виктором Ющенко в Страсбург. Возможно, они бы так и не были изданы в альбоме, если бы не счастливый случай и мой друг Игорь Савченко, благодаря которому был осуществлен новый коммерческий проект.
Мы сделали этот фотоальбом за 12 дней к открытию Евровидения. В Украине такие форматные издания вообще не делают, это не выгодно (фотографы заказывают их в Москве или в других странах). Печатали мы в одном месте, переплетали — в другом, поскольку в украинском книгоиздании нет ориентации на альбомы — народ еще недостаточно богат. А вот в Герварде у меня мгновенно все раскупили.
К моменту издания альбома в Украине уже вышло масса книг о померанцевой революции с обычными фотографиями. Я же понимал, что в Европе трудно кого—то удивить — там каждый день на улицах демонстрации и люди машут флагами. Поэтому сделал акцент на внутреннем мире человека…
|
